«УВОЛЬНЯЮСЬ ИЗ «АЛЬФЫ» В ЗНАК ПРОТЕСТА ПРОТИВ ОПЕРАЦИИ, ГДЕ ПОГИБЛИ АНДРЕЙ КУЗЬМЕНКО И ПАТРИОТ «ЛЕСНИК»

Ровно два года назад, 13-го апреля 2014-го состоялся первый бой Антитеррористической операции под Славянском.сообщает http://antikor.com.ua

В нем приняли участие шестеро сотрудников спецназа СБУ “Альфа” и один БТР 80-й аэромобильной бригады. О том, что офицер запаса «Альфы» принимает активное участие в событиях на Майдане я узнал еще в декабре 2013-го. Но познакомиться удалось только сейчас. Подполковник СБУ Андрей Дубовик признался, что применял оружие на Майдане, и он открыто обсуждает это со своими коллегами, которые тогда стояли по другую сторону баррикад. Сейчас Андрей — заместитель начальника управления «А» СБУ. Его позывной очень необычный для “Альфы” — “Правосек”. 13 апреля 2014-го вступил в первый бой Антитеррористической операции ровно два года назад, и является очевидцем этой истории. Он был тяжело ранен, но выжил. Мы встретились 20 февраля на Майдане — Дубовик пришел в той самой форме, в которой он вел бой 13 апреля — вот он на фотографии указывает пальцем, куда попала пуля, пробившая легкое. Теперь на том месте заплата. Дубовик заявил, что увольняется в знак протеста из-за операции в Киеве, когда погибли офицер «Альфы» Андрей Кузьменко и бывший доброволец «Правого сектора» «Лесник». Это первое интервью Андрея Дубовика о своей службе и том бое он дал специально для «Цензор.Нет».

«Я СТРЕЛЯЛ ПО «ТИТУШКАМ» НА БОЛЬШОЙ ЖИТОМИРСКОЙ И ПО ВОДОМЕТУ НА МАЙДАНЕ 18-ГО ФЕВРАЛЯ 2014-ГО»

- Когда начался Майдан, я уже был на пенсии – полковник запаса антитеррористического подразделения «Альфа» Службы безопасности Украины. У меня был свой охранный бизнес, плюс работал на телеканалах СТБ и «Украина» как эксперт-криминалист в программах-расследованиях. Была благополучная в целом жизнь. Так получилось, что я был хорошо знаком с командованием и с доброй половиной личного состава полка «Беркут», лично с Кусюком, я был одним из основателей также спецназа «Сокол» УБОП МВД – я тренировал многих, связи были широкие. И тут я увидел, как сотрудники милиции избивают детей. Честно сказать, для меня было шоком видеть, как студентов разогнали — словно подавляли бунт на «зоне». Я свою дочь воспитывал – ремня в руки не брал.

1 декабря нас собралось человек двенадцать военных пенсионеров и мы пошли на демонстрацию. Услышали, что что-то интересное происходит на Банковой. Смотрим – какие-то провокаторы организовали накопление зевак и случайных прохожих демонстрантов, и эти случайные люди были вовлечены в неорганизованное столкновение с кордоном внутренних войск, а потом отгребли по полной программе от «Беркута». Те, кто был зачинщиком спокойно остались в стороне. Тут звонит мне Леха — мой однокашник: «А мы тут Киевраду взяли – подходи поможешь держать оборону?». Мы пошли туда с моим другом Сашей Труновым, мне кажется, он в тот день стал первым комендантом Киеврады. А во время войны стал первым комбатом 90-го добровольческого аэромобильного батальона. Честно сказать, оборона Киеврады на первых порах была “филькиной грамотой” – во внутреннем дворе собралось 300 «космонавтов», они бы с газом смели нас мгновенно. Поэтому я пошел с ними на переговоры. В Киевраде также находились и мои бывшие коллеги из «Альфы» — несколько бойцов охраняли главу горадминистрации Александра Попова, он оставался в здании и после захвата, а потом они его вывели.

Я из разговоров с ментами понял, что у них основной повод штурмовать – что сотрудники КГГА не смогут попасть на рабочие места. То есть если лишить их этого повода, то причина для жесткого разгона у них исчезнет. Постарался убедить людей. И вот в 4 утра баррикады были разобраны. появился тогдашний начальник УВД, я его завел в здание, в 5-30 утра девчонки мыли лестницы, он посмотрел что мы караул выставили, опечатали двери, чтобы мародерства не было. Я показал все и говорю – «Здесь законно установлены общественные приемные народных депутатов — если будете штурмовать здание, это будет вторая еще большая ваша ошибка после битья студентов под елкой».

Читайте также: Офицер «Альфы» обвинил генерала СБУ в работе на российские спецслужбы и организации убийств на Майдане

К этому времени я понял, что в революции буду участвовать до самого конца. Мои коллеги из «Альфы» узнали меня в Киевраде и передавали «приветы». Но я убежден, что офицер в жизни дает присягу не золотому унитазу, золотому батону или фабрике «Рошен», а народу Украины. Все знали, что в этом плане я безбашенный и бескомпромиссный.

- В каких событиях участвовал, помнишь 10-е декабря?

- 10-го декабря во время штурма Киеврады меня там не было. Но я знаю, что штурмовала тогда «черная» рота майора Садовника. Моя группа пенсионеров в то время добровольно вызвалась охранять политических лидеров, мы вот Яценюка охраняли.

Война была очень толерантной тогда. То есть менты и мы избегали насилия друг над другом. Они тогда тупо давили своей массой, наши отступали. Мне понравилось что кто-то из ментов пару раз махнул палкой и Кличко тогда кричит – «А ну меня ударь, кто там машет палкой?» Они тут же успокоились. Но на тот момент он себя проявил – просто красава. 

Я старался наблюдение организовать за периметром – тут какая-то колонна марширует, парни молодые с дубинами, у них желтые повязки с какой-то нацистской символикой. Я пошел разбираться кто такие, а они мне «Мы идем на Майдан драться с ментами». Понятно, снова провокаторы как на Банковой, в общем, я их остановил, а главный у них вдруг решил меня палкой навернуть, я перехватил, его голову применил как мяч в бейсболе. Взяли двух пацанов из этой группы, разговорили, и я так понял, их из СБУ направили для провокаций и драк с ментами.

Звенели колокола собора, а когда метро открылось то число людей стало прибывать с каждой минутой, людей стало во много раз больше ментов. Честно сказать, штурмовали тогда слабенько.

- Были у тебя проблемы из-за участия в майдане со стороны СБУ?

- С января я перешел на нелегальное положение. Мне был звонок с угрозой моей жизни с неизвестного номера. Потом какая-то скотина вывесила в интернет статью обо мне, что якобы это я побил козака Михаила Гаврилюка — там было фото какого-то ввшника, которое выдавали за мой портрет, но послужной список мой, фамилия моя. Написали, что я зам Андрея Кожемякина, депутата БЮТ – в общем засветили меня. После этого я дома не показывался. А потом я услышал призыв Анатолия Гриценко выходить на майдан с оружием. 

Я взял свою зарегистрированную винтовку, я понимал, что мне дадут лет десять тюрьмы или просто грохнут. Так лучше, подумал, пусть будет не просто так – хоть пару негодяев с собой заберу.

- Что делал 18-го февраля?

- Был в Мариинском парке, видел разгон, бежал вместе со всеми, на демонстрацию я ничего не брал. Затем я на своей машине решил помочь возить раненых. Выезжал на Михайловскую вечером наверх, а нас останавливают — говорят стреляют. 

Высовываю нос — валят пацана в красно-белой куртке молодого на Большой житомирской, перед входом в ГУВД! Метров двадцать! Застрелили у меня на глазах. И я смотрю стоит какая-то группа, которая ведет огонь, их отлично видно. И вот тогда пришлось взять из багажника первый раз в руки оружие. И стрелять на поражение. Сделал несколько выстрелов с дистанции метров 120 по хорошо различимым вооруженным боевикам — раздались крики, какое-то тело упало, его поволокли. Там офис Юры Енакиевского рядом. В общем, дорога оказалась открыта. Затем приехал, видел пожар Дома профсоюзов.

- Кто виноват в гибели людей при штурме Дома профосюзов твоими бывшими коллегами из «Альфы»?

Читайте также: «Эскадронов смерти» нет. Есть государственные преступники и подчиненные им бандиты

- Перед штурмом отключили воду. Если бы не это, то пожар можно было бы потушить, он не был поначалу таким большим, все можно было локализовать была бы вода. Вообще считаю участие «Альфы» на Майдане преступлением. Читаем положение по службе – «Альфа» против террористов должна применяться. А объявили АТО в центре Киева против своего же народа. Народ признали террористами. 

Хотя парни отчасти «пропетляли” – не взяли с собой боевое оружие, только резинострелы.

Командир сумской «Альфа» Александр Анищенко отказался штурмовать Майдан. А вот в Ато он поехал. Он погиб 5 мая 2014-го в бою в Семеновке, и получил звание Героя Украины. 

Также отказались ехать на Майдан «Альфа» из Ивано-Франковска.

- Ты стрелял на Майдане?

- 18-го с Институтской спускался водомет. Машина опасная. Я спрятался под козырек Главпочтамта и оттуда открыл огонь по радиатору водомета. Вроде попал. Дырку увидел в радиаторе потом уже.

- А по «Беркуту» стрелял?

- Нет.

«МЫ ОТКРЫЛИ ОГОНЬ С ПЯТИ МЕТРОВ ОДНОВРЕМЕННО, И Я ВИДЕЛ КАК В БОЕВИКА ВХОДИТ МОЯ ОЧЕРЕДЬ. И ТУТ ЖЕ ЕГО ПУЛЯ ОТБРОСИЛА МЕНЯ»

- Как получилось, что после Майдана ты снова попал в «Альфу»?

- Меня знали по Майдану руководители страны, и поступило предложение вернуться на службу. Отказаться в такой кризисной ситуации было невозможно. Гену Кузнецова назначили начальником управления, раньше он был начальником штаба Антитеррористического центра, тоже участвовал в Майдане. Меня назначили его помощником. 

Почти сразу «Альфе» пришлось лететь в Луганск – там захватили здание СБУ. Порядка в подразделении навести просто не успели — Гена вообще мягкосердечный человек. И вот мы прилетели в Луганск как вдруг трое наших офицеров одели георгиевские ленточки – представь себе! И заявили – «Мы с россиянами воевать не будем!»

К нам приехали в Луганск секретарь СНБО Парубий и замглавы СБУ Левус, подходят к бойцам, здороваются, говорят – «завтра будем штурмовать здание СБУ». И вдруг, один из них – С., отказывается подавать руку Парубию! Говорит: «Это вы страну развалили, я вам руки не подам!» Парубия я знал с Майдана, он спрашивает: «А что тут у вас происходит?» Я ответил: «В семье не без урода». Отправили С. обратно в Киев. Тогда такое бывало. Крымское управление «Альфы» перешло на сторону врага, также и донецкая «Альфа» с Ходаковским предала Украину. Однако приказ на штурм здания СБУ так и не последовало.

- Как вы попали под Славянск?

- Сразу с Луганска нас собрали по тревоге – 12 апреля банда Гиркина захватила Славянск! Кузнецов взял меня ехать на разведку – для прикрытия взял полтавскую «Альфу», сказал: «Нашим я не всем верю». У нас было три недели, понимаешь, мы не могли выстроить работу, потому что постоянно находились в движении, потому и люди разные были. 

13 апреля мы прибыли под Славянск. Провели разведку двух блок-постов. Подъехали на заправку на перекрестке. По плану командующий ВДВ Швец должен был предоставить нам 6 бронетранспортеров. Мы знали, что на летное поле в Славянске должны были приземляться вертолеты с дополнительными силами – спецназом МВД «Омега» под командованием Стрельченко. Им тоже в зону высадки командование ВДВ должно было направить роту десантников на БТРах.

Но тут Швец пропал из связи – найти не можем. Мы заехали на заправку. Заправили машины полтавской группы, и они получили приказ возвращаться домой. То есть мы остались без сопровождения – потому что сами тоже должны были уезжать вслед за ними на своих двух машинах. Связи нет с командованием ВДВ, где их искать непонятно. Но тут говорю Гене – «кажется, нас пасут». Поехали проверить есть ли «хвост» — и решили сделать небольшой крюк в сторону Донецка, только отъехали и тут… замечаем случайно поляну, где стоит группа БТРов. Подъезжаем – а там сам командующий Швец, два наших зампреда СБУ, Ягун и Цыганок. Подъезжаем, разбираемся. И тут голова у всех вспухла — получается, «Омегу» уже высадили, а БТРы для ее передвижения стоят вот здесь, никуда не двигаются. А парней там без транспорта могут кончить.

- Задача вашей передовой группы была просто провести разведку блок-постов, без участия десантников? То есть десантники там случайно оказались на месте боя?

- Да. Непонятно, что делали там десантники на той поляне. Они должны были встречать «Омегу». Их также случайно нашли наши зампреды, которые катались по окрестностям Славянска, потому что Швец пропал из связи, и по мобильному связаться долго не удавалось. Мы к себе старались наоборот внимания не привлекать, из машин в полной экипировке не выходили. Нас было шестеро, включая командира.

Мы не развернулись в боевой порядок, не выставили охранение, поскольку охранение выставили десантники – рядом с нами была целая рота!

И вот мы общаемся прямо на оживленной трассе, поток машин, рядом БТРы, все на нас смотрят, и всем кто едет, понятно, что что-то здесь важное происходит. В общем, от секретности не осталось и следа. Моя машина стояла крайняя к дороге. Затем стояла машина Швеца – «фольксваген кадди». Потом джип «Прадо». Затем метров 50 – БТРы. На трассе еще дальше – машины нашего начальства.

И вот мы стоим, и Ягун с Цыганком распекают Швеца – «Ты где был?! Почему план не выполняешь?!» Швец: «Мне приказа от Коваля не было!» Они: «Ты был на совещании, тебе уже довели план, какой Коваль?»

В общем, было почти девять утра. Уже какие-то местные люди останавливаются, рассматривают нас, изучают. Затем гаишная машина приехала, майор, капитан какие-то, спросили что происходит. Вожди наши им говорят: «Техника на ремонт едет». Ну да, так нам и поверили.

Прошло минут пять. Машины ездят мимо нас туда-сюда. И тут с трассы сворачивает к нам три легковых машины и с ходу из них выпадают пацаны с автоматами и начинают гасить!

Дистанция метров 30! Я с криком – «шухер на 9 часов!», открываю дверь и выпадаю наружу. Смотрю, стоит безоружный Ягун. Я за машину заскакиваю, по мне стреляют, но повезло — пуля по касательной задела ягодицу, но я в порядке. Наши ребята открыли ответный огонь. Десантники в бой не вступили – они загрузились в свои БТРы и стояли на месте, рядом с нами — это казалось невероятным. Уже потом мы узнали, что командование им строго запретило открывать огонь. Обидно, ведь мы туда приехали, чтобы вывести их на маршрут, если бы они там не остановились, то мы бы проехали мимо, и ни в какую засаду бы не попали. Но на обдумывание всего этого времени не было. Летели секунды боя, и если мы не окажем сопротивление, нас быстро уничтожат. Я видел как очереди противника кромсали наши машины.

Ситуация была критической, потому что у противника в бой вступила вторая группа – из «зеленки», которая поддержала огнем группу, атаковавшую из машин. Десантники не стреляли, и боевики как будто знали это, и действовали абсолютно нагло, демонстративно! Их было больше – у нас было всего шесть автоматов. Надо было дать бой рассчитывая только на себя.

У меня была с собой граната РГД и две свето-шумовых с гвоздями в обмотке. Перекинул их через нашу машину – там уже был противник. Раздались взрывы, кто-то там заорал, и тут же я высовываюсь из-за машины и прямо передо мной точно также из-за машины высовывается какой-то черт с автоматом – и мы отрываем огонь одновременно. Я видел как в кино, хотя это были доли секунды – как в диверсанта снизу вверх входит моя очередь, и как он стреляет в меня. Меня тут же подкинуло, я упал возле машины, дыхание забилось.

По станции в наушнике слышу – «Гена – убит». Я с трудом произношу: «Я – 300-й. В грудь». Тут из-за машины выскакивает еще кто-то в маске на лице, и в черном костюме «адидас». На меня внимание не обращает, а сразу открывает огонь в сторону других наших машин. Я кладу автомат на бедро и добиваю остатки магазина в него в упор. И тут же теряю сознание. Очнулся от того, что кто-то меня тормошит и одновременно — звонит телефон. Звонит сотрудница из департамента контрразведки, жена нашего сотрудника, мы дружим: «Андрюха, ты где?» «Я ранен». А тормошит меня водитель – Олег, он говорит – «Командир, я тебя вытащу!» Прибежал спасать меня. Тащит меня за другой микроавтобус. И тут ему такой шлепок по плечу – пулевое ранение. Я ему – «Олег, забирай автомат, забирай магазин, я — не жилец. Приказываю — вали отсюда». По нам прицельно вела огонь группа боевиков из «зеленки», и все наши передвижения были хорошо заметны. Шансов на спасение не было. Нас начинало бой шестеро, у начальства автоматов не было, а наш огонь заметно ослабел. Ситуация становилась совсем критической. Я начал засыпать, и тут через сон услышал, как заработал крупнокалиберный пулемет. Это за моей спиной выкатился БТР! У десантников, как мы потом выяснили, был строгий приказ — в бой не вступать ни при каких обстоятельствах. Не поддаваться на провокации. Но этот БТР все равно пришел к нам на помощь! Кто-то наплевал на все приказы и херачил из пулемета! Это парень всех нас спас – жаль, не знаю его имени. Он подавил огонь из зеленки, по нам перестали долбить прицельно, и противник начал отход. Тут меня и вытащили. 

Когда в БТР тянули, как Гена тяжело раненый сидит в луже крови. Также был ранен Андрей И.. Водитель второй машины Геннадий Биличенко пал смертью храбрых в бою.

(«Цензор.Нет» удалось установить, кто был тот украинский воин, который вступил в бой и спас жизни «альфовцев», нарушив приказ комбрига 80-й бригады полковника Капачинского не открывать огонь. Этим героем оказался командир 3-й роты 80-й аэромобильной бригады, старший лейтенант Вадим Сухаревский. Сейчас майор Сухаревский, прошедший пекло множества боев – командир батальона морской пехоты 36-й бригады).

- Кто еще был ранен? Какие потери противника?

- Противника никто не преследовал, пехоты с нами не было, зачищать было некому, вся наша небольшая группа вышла из строя. Как только нас забрали, вся группа, включая БТРы, которая была на поляне также уехала. Противник поэтому без помех забрал тела своих убитых и раненых, только кровищи от них много осталось.

Генералы Ягун и Цыганок говорят, что мы их спасли. Думаю, Гена Кузнецов как профессиональный телохранитель действительно принял на себя пули, которые предназначались Цыганку. Еще какой-то начальник департамента СБУ, который с ними приехал, получил пулю в плечо. Машины на которых они были как решето, ехали на ободах.

Подчеркиваю — в бою участвовало фактически только нас шесть человек, и один БТР десантников. Если бы десантники сразу вступили в бой всеми силами, исход боя был бы иным.

(Видео с места боя https://www.youtube.com/watch?v=jlgwo079VWU)

«МЕНЯ СПАСЛИ ХИРУРГИ В ДОНЕЦКЕ И МОИ ДРУЗЬЯ, КОТОРЫЕ ТАЙНО ВЫВЕЗЛИ МЕНЯ ДОМОЙ»

- А как спасли тебя?

- Ты сейчас будешь смеяться. Проснулся в каком-то помещении, плитка белая, потолок белый, лежу на носилках прикрытый простыней. Проснулся от холода в ноги. Ботинки и носки с меня сняли. Тишина полная. Я не сразу понял, что жив. Я так простынку отодвинул, и решил посмотрю на ноги — бирки нет? Нет. А почему дышать не могу? Значит жив и у меня пневмоторакс. И я должен дышать только верхним дыханием, потому что если на полную грудь — сдохну. И тут такая бабулька ко мне подскакивает – “О, сыночка, ты в себя пришел. Давай-ка я тебе давление померяю”.

А вообще меня Бог спас. Ведь в меня две пули на самом деле попало – но вторая, которая стала бы смертельной, попала в лезвие ножа в разгрузке – нож разбила в дребезги и срикошетила куда-то…

И вот лежу, мысленно попрощался с близкими, с дочкой, мне уже все было пофиг. И тут доктор заходит и решает отправить меня на операцию. Меня грузят в «скорую» и она везет меня… в Донецк, в больницу. Ранения были крайне тяжелыми, чтобы меня спасти надо было срочно направить в ближайшую лучшую больницу, к квалифицированным врачам. Слава Богу, я нашел друзей – и один из наших проукраинских оперов привез туда двух отличных врачей, настоящих патриотов. которые не проговорились нигде. Я попал на операционный стол через 11 часов после ранения. Операцию делали 9 часов. Извлекли медную оболочку пули. А сердечник остался в толстом кишечнике и, извините, вышел сам через кишечник в киевском госпитале через две недели – эх, такой сувенир ушел…

Я лечился в Донецке до конца мая. Никто не знал кто я. На второй день ко мне в палату в Донецке со словами «Слава Украине!» зашли мои товарищи по майдановской сотне – во главе с Валерой П. При этом в одной палате со мной лечился также раненый в том бою Андрей Ч. Его спасли точно также как и меня. Одна пуля зашла ему в спину, пробив пластину, прошла насквозь, пробила кишки и остановилась в грудной пластине. Вторая пуля попала ему в магазин с патронами – тоже чудо. Андрей сознания не терял и даже раненый вел бой до последнего. Нас охраняли бывшие коллеги, которые, увы, остались в Донецке — они перешли на сторону врага. Они попрощались, и сказали, что теперь у нас никаких обязательств друг перед другом нет. Товарищи разработали операцию по эвакуации меня из Донецка. У меня во рту шланг, из тела девять трубок. Меня эвакуировали под контролем лично председателя службы Валентина Наливайченко. Друзья организовали рейс, которым вывезли меня и Андрея из Донецка. Это был последний рейс из донецкого аэропорта – через месяц там начались ожесточенные бои.

- Кто-то делал разбор этого боя официально?

- Нет. Хотя очевидно, что потери произошли из-за отсутствия управления у десантников и того, что они получили приказ не вступать в бой несмотря на атаку противника. Мы стояли на открытом месте на открытом месте, и у диверсантов было время нас грамотно атаковать, использовать фактор внезапности. Думаю, их целью было уничтожить наших генералов – наверняка, об этом сообщили люди в форме гаишников. Мы вшестером из машин не выходили. Они нас не видели, и подумали, что серьезного сопротивления оказать наша группа не сможет. Будут ли стрелять солдаты и БТРы тогда было вообще под вопросом. 

Наше сопротивление сорвало план врага. К сожалению, Гена Биличенко отдал за это свою жизнь.

«УВОЛЬНЯЮСЬ ИЗ «АЛЬФЫ» В ЗНАК ПРОТЕСТА ПРОТИВ ОПЕРАЦИИ, ГДЕ ПОГИБЛИ АНДРЕЙ КУЗЬМЕНКО И ПАТРИОТ «ЛЕСНИК»

- Как сейчас ситуация в «Альфе»? Как складывается ваша карьера?

- Сейчас я заместитель начальника управления «Альфы». Но в ближайшее время собираюсь увольняться. Из «Альфы» после боя в Семеновке 5 мая уволилось много несогласных с новой властью — процентов 30 состава. Сегодня думаю, они жалеют, что погорячились, ибо многое вернулось на свои места.

Но ушли не все. К сожалению, есть и сотрудники с сепаратистскими взглядами. «Нафига было начинать Майдан, мы и так хорошо жили» и так далее… Мы с одним офицером обсуждали Майдан, я рассказал, что я там делал, я этим горжусь, а он мне – «классная у меня снайперская винтовка, жаль я тебя из нее не ухерачил на Майдане». Я увольняюсь в знак несогласия с сепаратистскими настроения в подразделении и в знак протеста против убийства патриота Украины «Лесника». Он работал на нашу разведку, и за его убийство придется отвечать высокопоставленным руководителям. Штурм был организован безграмотно. Неизвестные люди вошли в квартиру, где проживал «Лесник». Открыли дверь своим ключом. Он увидел вооруженных людей без опознавательных знаков и открыл огонь. Погиб офицер «Альфы» Андрей Кузьменко, «Лесник» был ранен. Он сдался, сложил оружие. После этого его добили. Я знал обоих этих мужчин – и скорблю за каждым из них. Андрей был настоящим офицером. «Лесника» знаю еще с Майдана как добровольца и патриота. То, что патриот убил патриота и был застрелен сам – это результат безграмотного планирования операции. К сожалению, за это никто не несет ответственности, а обстоятельства дела скрывают за шумихой. Тело «Лесника» до сих пор не выдали из морга. Мужчина и женщина, которым принадлежит их квартира, где произошла трагедия, до сих пор находятся в СИЗО. Их не выпускают, потому что они знают правду.

- Но ведь есть и патриоты. Зачем уходишь?

- У нас в управлении достаточно патриотов, кто открыто говорит о своих проукраинских взглядах. Но очень жаль, что Гену Кузнецова из «Альфы» уволили, хотя он находился на больничном, он патриот, он был ранен в бою. Вместо него поставили лояльного и послушного. Это не честно. Начальником управления поставили сотрудника, который последние 12 лет охранял Григория Суркиса, гордится этим, любит рассказывать как они ездили к Ринат Леонидычу в имение, чего там видели…

- Приходилось воевать после ранения?

- Расскажу об этом когда уволюсь. Знаешь, в «Альфе» я себе взял позывной «Правосек». И я прихожу в подразделение – «Слава Украине!» и пусть попробует кто-то не ответить «Героям слава!». Для меня это важно. Когда я заявил, что увольняюсь, мне сказали в «Альфе»: «Что, увольняешься до следующего Майдана?» Я ответил: «Да, но лучше бы мы там с тобой не пересекались». Я честно два литра крови за родину пролил, имею право людям в глаза смотреть. 

Я уже был на пенсии — я знаю что там есть жизнь. Я был на том свете — я знаю что там не страшно.

Юрий Бутусов, “Цензор”